Олег Богданов, руководитель фонда «БлагоДари», проектов «Сектор помощи семьям» и «Помощь бездомным» на вопрос, в какой момент он понял, что дело его жизни — помощь слабым, ответил: «Если вы хотите красивой истории: шёл я шёл и вдруг осознал, то – нет…
В детстве я был толстым и слабым, пока не начал заниматься тяжёлой атлетикой и вольной борьбой. Просто решил, что хватит быть таким забитым. Я уже в школе был ребёнком с крестом на шее и слышал христианский постулат, который мне говорил: подставь вторую щёку. И я мужественно огребал от сверстников, покуда не перестал себе врать. Вообще, я считаю, что перестать себя обманывать — первый шаг к формированию личности. Тогда я задал себе вопрос: а ты точно подставляешь вторую щёку, потому что христианин? Или всё же потому, что не можешь дать сдачи? И когда я честно ответил себе на этот вопрос, то пошёл заниматься спортом. Прежде всего, чтобы уметь кого-то защитить. Я видел, как сверстники издеваются над слабыми, и в глубине души мне хотелось быть рыцарем. Но природная слабость и отсутствие мужества не позволяли этим рыцарем быть. Я решил воспитать в себе тело и дух.
Постулат: «Подставь вторую щёку» работает только тогда, когда ты мог бы дать сдачи, но не даёшь.
Между прочим, Христос был крепким плотником, и, когда гнал торговцев из Храма, вряд ли кто-то не пытался сопротивлялся. Смирение – не синоним слабости и воздержанию от сопротивления злу. Я согласен с высказыванием протоирея Александра Ильяшенко, которое звучит примерно так: «Смирение – это готовность умереть за идеал, который почитаешь святыней своей совести».
Это иллюзия, что христианин традиционно должен быть потерпевшим. Со стороны это, может быть, так и выглядит. Но христианин обязан защищать ближних. И если зло можно остановить только силой, значит, её надо применять. Иначе мы бы не ходили на войну защищать Родину.
Добро – это не инвестиция
При всём при этом в детстве я с некоторой завистью смотрел на хулиганов. Мы росли, и я видел, что девочкам нравились именно такие ребята. Мне кажется, что в какой-то момент я споткнулся и пошёл не по тому пути. Мне показалось, что я перестал верить в то, что добро может быть обоснованно сильным, что добро вообще в жизни кому-то помогает.
Собственно, в это не верят многие. Существуют даже поговорки, вроде: «Не делай добра — не получишь зла». Говорят, что закон бумеранга работает только, когда совершаешь зло. Если делаешь что-то хорошее, тебе никто не будет за это благодарен. Часто это именно так и выглядит, но лишь потому, что люди смотрят на ситуацию не через ту призму. Добро делаешь совсем не для того, чтобы получить отдачу.
Добро – это не инвестиция, и даже не рисковая инвестиция. Оно просто есть. Оно хорошо само по себе.
Я ненавидел сочинения «Кем я стану, когда вырасту»
В школе я ненавидел сочинения на тему «Кем я стану, когда вырасту», потому что не видел себя никем. Я хотел лежать на диване и читать книги. Как Обломов. Правда, я рисовал, закончил художественную школу. Поступил в училище… Потом у меня что-то случилось со спиной из-за штанги, и я бросил училище по болезни. Но писать не перестал, в Покровском соборе расписываю вместе с другими художниками стены — орнаменты и позолота. Одно время думал стать священником, не сложилось. Я не пошёл в семинарию, но через много лет закончил богословские курсы. Получил диплом катехизатора, дающий право проведения на своем уровне духовно-просветительской деятельности. Сейчас я работаю социальным работником при храме, есть у нас такая должность, руковожу фондом «БлагоДари», нашими проектами «Сектор помощи семьям» и «Помощь бездомным».
Далеко ли я стою от бомжа?
Меня часто спрашивают: «А в чём цель вашего проекта «Помощь бездомным»? Я отвечаю: «Цель нашего проекта – кормить бездомных». Люди в ступоре: «А в чём социальная значимость?». Отвечаю: «Социальная значимость в том, что сильные помогают слабым».
В нашем городе уже 5 лет в различных социальных проектах на постоянной основе, системно, люди, желающие реализовать свои добрые намерения, помогают тем, кто в этой помощи нуждается. В этом процессе участвуют очень многие жители.
Очередной вопрос: «А какой награды вы ждёте? Какого результата? Социализации бездомных?». Социализация — это совершенно другой проект, к которому мы, возможно, скоро подойдём, если будут на то силы. Надеяться, что от тарелки супа бездомные социализируются, было бы глупо. Ещё глупее — разочаровываться в такой помощи, если этого не случилось.
Потому проект «Помощь бездомным» многие вообще считают нецелесообразным, так как он не даёт видимого ощутимого результата. Будто то, что людям стало легче выживать, результатом не является…
«Вы их просто кормите, значит, вы плодите иждивенцев», — говорят нам. Я в корне не согласен с этим.
Фраза «Войти в положение» означает: поставить себя на место другого. Что такое сострадание? К понятию жалости оно отношения не имеет, потому что жалость – это всегда свысока, а сострадание — умение совместно с человеком прочувствовать то, что чувствует он, стать с ним одного роста.
Я прикинул: а далеко ли я стою от бомжа? А если я, например, склонен к алкоголизму и вдруг меня прорвёт? И долго ли будут меня терпеть мои добрые друзья? Не останусь ли я один в какой-то момент и не окажусь ли я на улице? К кому я пойду, кто меня примет? Скорее всего, эти убогие… И вот я буду стоять с ними рядом по-настоящему, а не напротив, раздавая еду.
Если люди не будут врать себе, они вспомнят, как оступались, и как рядом оказывались близкие, которые им помогли. Никто один из ямы вылезти не может, всегда находится кто-то, кто протянет руку, или подставит плечо. Но мы склоны забывать свои неудачи, и нам хочется, что бы наши победы были единоличными. Виной тому – какое-то странное нежелание быть благодарным.
Не надо нам 17-го года
О какой благодарности я говорю?
Мы занимаемся не только тем, что просим сильного помочь слабому. Мы говорим слабому о том, что он должен быть благодарен сильному.
Вот этот дядька на джипе – не надо на него смотреть с пролетарской ненавистью к буржую, он только что тебе необходимые продукты принёс.
Он стал сильным, но он помнит о тебе, слабом. Не надо нам 17-го года. И матерям, приходящим за помощью, говорим: знаете, сколько горожан о вас заботится, чтобы вы не чувствовали себя одинокими в этом мире — эти люди думают о вас, помнят, что вы есть. Мы и акции проводим с «говорящими» названиями «Ты не одна», «Женщины вместе». Никто не должен быть окончательно исключен из общества, никто не должен оставаться один на один с бедой.
Проект полезен и для волонтёров.
У нас волонтёры самых разных профессий и социальных прослоек, религиозные и не очень. Среди них есть люди весьма обеспеченные, которые презирая «классовое расстояние» с бездомными, сами орудуют поварёшкой на раздаче еды.
Есть среди волонтёров и бывшие бездомные. Художники и аниматоры, педагоги и инженеры вместе делают одно дело — дело помощи ближним. Это дело объединило и сблизило их, таких разных, в простом и понятном стремлении накормить голодного.
Благотворительность, помноженная на благодарность, рождает среду, оздоровительную для любого общества.
Не умею сдаваться
В работе я человек требовательный, даже жёсткий, многие жалуются (улыбается). А моя работа – это моя жизнь, без всякого пафоса это говорю. Поэтому со мной сложно дружить. Я часто бываю бескомпромиссным и очень редко – пластичным. Невозможно было бы построить никакую структуру, имей я мягкий, податливый характер. Чтобы фонд и наши проекты заработали, нужно было немало постоять на ветру, который норовил сбить меня с ног. Убежден, что в любом деле нужен человек, который не умеет сдаваться. Дипломатия в каких-то ситуациях нужна, да, но никаких шагов назад. Однако твердость в убеждениях, категоричность в суждениях, небоязнь трудностей — ни одно из этих качеств не способно помочь человеку реализовать его идеи в одиночку. Верные соратники, мои дорогие единомышленники, всегда подставляют плечо.
Я благодарен всем тем, кто был рядом со мной в трудные времена становления нашего служения, и тем, кто рядом сейчас — родным и близким, моему дому, коим я считаю Покровский собор, его настоятелю о. Михаилу Юримскому.
Эти люди помогли мне (и помогают сейчас) утвердиться в своих намерениях, обрести уверенность — когда прямой поддержкой, а когда ценным советом, уроком.
Мне непонятны слова про какое-то там выгорание. Можно эмоционально «надорваться», но это называется усталостью. А разочароваться в деле помощи, говорить: «Ну всё, я больше помогать не могу» можно только в результате неверной мотивации, когда человек ищет быстрые результаты своей деятельности. Тогда как в нашей сфере результатом деятельности является сама деятельность.
У нас нет бизнес-плана. Мы приходим накормить голодных – это и есть результат, это и есть цель!
«Ай да я!» — работает недолго
Мы не можем не замечать, что делаем какие-то добрые дела и мысленно ставим себе галочки, хвалим себя. Но мотивация «Ай да я!» работает недолго. Стимуляция собственного эго в данном случае неэффективна. Волонтёры, приходя с такой позицией, либо меняют её, либо уходят.
С одной стороны всякое дело ты должен делать вдумчиво, с другой стороны не гордиться этим делом ты можешь только тогда, когда оно вошло в привычку и ты забыл о том, что это твой маленький подвиг. Мать не гордится тем, что кормит своего ребёнка, она это делает ИЗ любви к нему. Для человека, который тебе не очень приятен, например, потому что от него плохо пахнет, добро делается любви этой РАДИ.
Любовь к ближнему не предполагает гордыню, гордыня напрочь исключает любовь. Мне, и моим соратникам, тем из них, кто является христианином, важно не гордиться сделанным.
О жертвователях
Отношения в маленьком городе строятся исключительно на доверии. Ты можешь насмотреться «обучающих» семинаров и пойти с широкой улыбкой в бизнес-центр просить денег. Но вызвать у человека доверие к тебе ты можешь только делами. Мы просили у людей одежду, продукты. Иногда, очень редко, просили деньги, например, больному ребёнку, или погорельцу. Сейчас, когда есть фонд, мы предлагаем тем, у кого есть такая возможность, пожертвовать средства на развитие проектов.
Но мы никогда не говорим, что пожертвованные деньги важнее личного участия человека в нашей деятельности, поэтому, как и прежде, принимаем продукты, вещи, мебель, бытовую технику.
Люди нам верят, потому что видят реальные дела, видят нас на улице. И даже если человек не верит в то, что мы делаем, он видит, что сами мы в это верим, а это важно. Сошлюсь на Свердлина, владельца сети магазинов «Как сыр в масле». Он сказал, что решение взаимодействовать с нами было принято не спонтанно. Александр Семёнович изучал нашу деятельность и понял, что она нужна людям, а мы те люди, которым можно доверять.
Благотворительных организаций быть не должно
А вообще, наличие специальных людей, организующих благотворительность, говорит о деформации общества, о том, что общество больно.
В принципе, не должно быть таких, как я, кричащих: «Давайте будем добрее». По большому счёту, нас мамы этому в детстве учили.
Благотворительных организаций быть не должно. Общество должно заботиться внутри себя само о себе и тогда оно будет здоровым. Тогда не будет чиновников-воров, и не будем мы на кухнях их обсуждать и недоумевать: откуда такие берутся!?. Да оттуда же берутся, что и бездомные — из нас с вами. Надежда на то, что в обществе повысится ответственность относительно друг друга — утопия? Да, наверное. Но разве не стоит к этому стремиться? Невозможно, например, полностью исключить из нашей жизни преступность, как и бездомность, или социальное сиротство. Но сократить, свести эти явления к минимуму в наших силах. Делать добро, быть мягче друг к другу, заботиться о слабом и немощном без всякой гордыни. Да и разве можно гордиться тем, что считаешь нормой? Помощь слабому — необходимая норма в здоровом обществе, и чем дальше мы от этой нормы, тем менее наше общество целостно, на нем глубже становятся язвы: голодные старики, брошенные дети, бездомные.
Кто говорит, что любит Бога, а человека ненавидит, тот – лжец
Сейчас в обществе очень большая классовая разница. Известно из истории, что формирование кастовости может привести к фашизму. Элементы надменного высокомерного отношения к людям мелькают всюду: по тому, или иному признаку часть общества делает попытки исключить из социума неугодных — будь где угодно, но не там, где я. «Не заходи в общепит, ты грязен и заразен», «Не стой в храме, ты вонюч, а тут дети». Так не должно быть.
Кто говорит, что любит Бога, а человека ненавидит, тот – лжец. Это сказал Иоанн Богослов. Для меня это высказывание означает, что невозможно стремиться к чему-то высокому, прекрасному, игнорируя тех, кто взывает о помощи, каким бы отвратительным вопрошающий нам не казался.
Мне верится, что эти слова могут быть понятны и близки не только верующему человеку.
Что будет, если последовать совету сторонников радикальных мер, которые говорят: «Давайте просто вывезем куда-нибудь бомжей»? Общество, в котором существуют бездомные и неимущие, снова их породит, отбирая жильё у не умеющих себя защитить, не помогая оступившимся.
Если мы заботимся о слабых, то тем самым все меньше и меньше возможности оставляем возникновению новых слабых. Убеждён, что свести проблему бездомности к минимуму возможно только всерьез ею занимаясь — именно помощь и забота о тех, кто в самом низу социальной лестницы является первичной профилактикой этой и подобных проблем.
В нашем городе в этом формате многое уже поменялось. Это замечательно, когда люди идут навстречу друг другу.
Мы помогаем бездомным, мамам, растящим детей в одиночку, погорельцам… К нам и некоторые пенсионеры приходят на раздачу готовой еды.
Людей, готовых прийти на помощь, в Гатчине все больше и больше. И вот тут я не удержусь от гордыни — я горжусь своими земляками, дорогими гатчинцами!
Записала Юлия Колбенева
Источник: https://gatchina.life/all/6742-oleg-bogdanov-esli-vy-hotite-krasivoy-istorii-shel-ya-shel-i-vdrug-osoznal-to-net.html
